Моему сыночку на полтора года

Мамочки привет! Нам вчера было полтора годика. А до этого всю неделю читала ваши рассказы про роды, но т.к. я жюри, то писать не могу, но больно уж вы меня все вдохновили, поэтому я написала небольшой рассказик и посвятила его соему сыночку.

Моему сыночку Святославу.
- Мама! – ты тянешься ко мне губками, что бы поцеловать, а у меня наворачиваются слезы от счастья, которое меня переполняет.

Я тоже тяну к тебе губы и вспоминаю, как мы с твоим папой в один летний день поняли, что у нас слишком много всего для нас двоих, и мы так хотим поделиться всем этим с тобой.

Я помню свой первый тест на беременность и радость от двух полосок, которая сменилась страхом от грядущих перемен в моей жизни. Сейчас я гляжу на тебя, мой сынок, и мне смешно от того, что я боялась своего счастья.

Ты бегаешь с мячиком по квартире и стукаешься об угол дивана, а потом бежишь ко мне, обнимаешь ноги и просишь, что бы я тебя пожалела. Я глажу тебя так же, как гладила когда-то округлившееся пузо. Дни тянулись и тянулись… в тот год была морозная зима, которая сменилась жаркой весной, и я опять глажу пузо и прошу тебя быстрее родиться, потому что ты крупный мальчик и мне тяжело ходить.

Ты стоишь на окошке и заворожено смотришь на сугробы и падающий снег и я вспоминаю, как на улице стоит июнь, а я хожу как приведение по предродовой палате, смотрю в окно и ощущаю зиму всем своим телом. Ха! Раньше слыша в кино и читая в книгах выражение «холодный пот» мне казалось, что герой лукавит. Ведь не может так быть! А вот нет, бывает!

Я смотрю на тебя, сынуля, и понимаю, что ты еще такой маленький, но уже мужчина, и я так люблю тебя. А тогда, в момент накатывающейся схватки, я ненавидела всех мужчин за то, что они не знают эту боль. А ты все стремительнее и стремительнее рвался наружу, а познания, приобретенные на подготовке к родам, куда то пропадали.

К нам приходят гости и с удивлением замечают, что у тебя широкие плечики. А я вспоминаю, как показалась твоя черная головка и все!... Плечи не давали возможности тебе выйти до конца, а у меня кончались силы. Потом туман перед глазами и сквозь него крик пятерых врачей: «он синеет…». Еще долгие месяцы я не могла простить себе потерю сил в тот момент, потому что только я виновата в том, что еще трое суток ты лежал под капельницей.

Ты пытаешься забраться на новую круглую табуретку, тебе не удобно, последнее время тебе покорялись лишь стулья, за спинку которых было удобно хвататься, но ты смог! Ты сидишь на новой табуретке, и твое лицо излучает гордость за самого себя. И я вспоминаю свою гордость в момент, когда ты, наконец, родился, и твоего плачущего, но гордого папу за дверью.

Тебе не удается расстегнуть пуговички на своей кофточке. Ты сердишься и плачешь, так же как я после приезда из род. дома домой. Я говорю близким людям, что я не мать! Я ничего не умею, я не понимаю причину твоего плача, я хочу спать ночами. Но потом, по прошествии нескольких недель, я смотрю в твои голубые глазки и знаю, что я всему научусь и у нас так много интересного впереди.

Тебе уже полтора года. Я укладываю тебя спать:

- Мама! – ты тянешься ко мне губками, что бы поцеловать, а у меня наворачиваются слезы от счастья, которое меня переполняет.

Белочка © (06.12.2004 Пн 10:52)